Я бегу, что есть сил. Я бегу, не оглядываясь на пыль, что поднимается вслед моим дорогим ботинкам, я смотрю только вперед, где беловато-сероватым пятном бросается в глаза твоя спина.
Мне трудно отдышаться: в силу нашей лени, да и не особой любви, мы никогда не занимались спортом. Ну, да… Ты в этом плане более активен, но всё же… я бегу к тебе. Это побуждает работать мой организм в стократ лучше, чем гонящаяся за мной, например, злая сумасшедшая собака с пеной изо рта или даже смерть. От нее я бы так не бежал…
Благо – с тобой все в порядке, ничего не случилось; это я переживаю, я хочу с тобой разделить что-то… Что никогда не пожелаю тебе. Под длинными пальцами моей аристократической ладони бьется маленькое существо, боязливо ударяясь о них невесомыми крыльями. Я несу его тебе.
- Том!..
Ты обернешься на мой взволнованный и дрожащий голос, с испуганным огоньком в глазах и беспокойно вскинешь брови.
- Билл?! Что случилось, Билли?..
Ты подойдешь ко мне и нежно возьмешь мое лицо себе в ладони, внимательно вглядываясь в мои глаза. Я невольно прикрываю их, умиляясь твоим прикосновениям. Но почти безжизненное трепыхание в моих ладонях заставляет меня одуматься. Я торопливо распахну глаза и с неподдельным беспокойством посмотрю на тебя.
-Смотри!..
Я поднимаю ладони перед собой на уровень груди и трепетно, осторожно раскрываю их. Ты недоуменно глядишь на мои руки, твое лицо забавно вытягивается в гримасе глубочайшего удивления, а глазах переливаются отблески жалости. Я бы так и прильнул к тебе, уткнувшись носом в шею, и застыл, ощущая твои родные руки, заботливо обнимающие меня – так трепетно и нежно ты жалеешь это существо.
Тёплые ладони бережно подхватывают мои руки снизу, будто я могу уронить это существо, эту бедную, обреченную на смерть бабочку, и беспокойно сжимают мои, чуть впившись в кожу ногтями.
-Бедняжка!.. – в твоём голосе только глубокое сожаление... Ты поджимаешь губы, переступив с ноги на ногу и оказавшись чуть ближе.
У бабочки большие, прекраснейшие крылья, бархатные и величественные. На них замысловато и искусно выложен невообразимый узор, который нельзя сравнивать ни с одним произведением искусства, ведь эти крылья создала природа. Два идентичных крыла, похожих как две капли воды, лишь зеркально отраженные, точно так же как мы. Ты и я.
Одно крыло расправлено, бархатным одеялом лежит оно на поверхности моей ладони. А другое крыло – подломленное, оно неестественно согнуто, и невесомая пыльца частично растерлась и осыпалась с него. Оно сломано неосторожно, в силу какого-то нежелательного недоразумения… И этим оно так похоже на меня.
Бабочка неосторожно дергается, побеспокоив крыло. Я не знаю, больно ли ей, ведь крыло бабочки совсем не такое, как у, например, птицы, но я уверен – теперь она не сможет летать. Это заставляет меня судорожно вздохнуть и дрогнуть, болезненно поджав губы. Вечно стоящие в моем горле слезы от сложившейся ситуации, рвутся наружу, горькими дорожками спускаясь к моему подбородку. Твои пальцы беспокойно дергаются, чуть сжав мои запястья, а, подняв глаза, я вижу, что ты с невообразимой теплотой смотришь на меня.
- Билл…
Ты ловко ловишь весело бегущую по моей щеке слезинку и улыбаешься. И мне опять тепло.
Я вновь опускаю глаза к бедному насекомому и вздыхаю: вряд ли мы можем теперь что-то сделать…
-Она теперь не сможет летать.
-Да, я знаю, Билл, - после глубокого вздоха доносится твой слегка дрогнувший голос. Ты медленно проводишь по моей ладони пальцем, чуть задевая здоровое крыло бабочки. Она даже не шевелится, видимо, ей уже совсем незачем что-либо предпринимать, а мне так хорошо от твоих прикосновений.
- Алекс…
Что?.. Алекс?!..
-Я должен показать ее Алексу…